www.svu.ru                    
Новости   Газета   Гостевая книга   Форум   Контакты
Кадетская организация
Поиск однокашников
Кадетские биографии
Исторический календарь
Кадетская библиотека
Учебные заведения
 
Зарегистрировано
в клубе
выпускников
6281
 
Телеграм канал - Суворовцы

Подписывайтесь на наш канал



Поиск:

 


Рассылка новостей:

 
Курское СВУ | Единые судьбой и долгом | Будем помнить и вспоминать | Героизм Где бы мы ни были | Фотоальбом | Кадетское творчество | Учителя и воспитатели
ПОПОВ ПАВЕЛ АДОЛЬФОВИЧ

Год и место рождения: 4.10.1963г. г. Пермь
Трудовой стаж 1981 - 2000г. Служба в рядах Советской и Российской Армии от сержанта до подполковника, выслуга лет в льготном исчислении - 21 год; 2001 - 2002 - Красноярский кирпичный завод - диспетчер завода; 2002-2003 - зам. директора ООО "Тропа" - директор торговых рядов "Спутник".
Образование:
1971 - 1979 - Ялуторовская средняя школа Тюменской области;
1971-1979 - Ялуторовская музыкальная школа по классу скрипки;
1979-1981 -Уссурийское Суворовское военное училище;
1981-1985 - Омское высшее общевойсковое командное училище по специальности - командная тактическая, инженер по эксплуатации колесной и гусеничной техники (диплом с отличием); 1990 - Красноярский университет Марксизма-Ленинизма - факультет партийного строительства, отделение партийно-политической работы (диплом с отличием).         

Творчество


Дипломант 1 краевого фестиваля Солдатской песни в номинации "самодеятельные авторы-исполнители"; Лауреат 1 премии открытого краевого фестиваля Солдатской песни в номинации "авторская песня".                 

Увлечения

Парашютный спорт; горные лыжи; сплав по реке Мана; скалолазание в заповеднике "Столбы"; пишу и исполняю песни под гитару; интересуюсь историей и древними философскими учениями; увлекаюсь биоэнергетикой; увлекался спортом - чемпион России по пожарно-прикладному спорту, чемпион Приморского края по вольной борьбе, чемпион Тюменской области по автомоделизму, марафонский бег "Шри-Чинмоя", моржевание и др.              

Общественная работа

Секретарь комитета комсомола; член парткома; Депутат Ленинского районного Совета народных депутатов созыва 1990г.; один из основателей Всероссийского телевизионного патриотического фестиваля "Россия Молодая" - организатор и член судейской коллегии номинации "Показательные выступления групп по рукопашному бою"; один из учредителей краевого отделения Всероссийского общественного движения ветеранов локальных войн и военных конфликтов "Боевое Братство" и член краевого отделения Российского Союза ветеранов Афганистана. Награды
Орден "Красная Звезда"; медали: "За ратную доблесть", "От благодарного Афганского народа", "Жукова", "За отличие в военной службе", "За 10 лет безупречной службы в ВС СССР", "10 лет возрождения Енисейского казачьего войска", "70 лет Вооруженных Сил", "80 лет Вооруженных Сил", "50 лет Победы в Великой Отечественной войне", "80 лет Великой Октябрьской Социалистической Революции", Почетная Грамота и Знак Президиума Верховного Совета СССР "Воин-интернационалист".

15.11.1985 г.
Ранним утром ходили минировать сторожевые посты "Луна" и "Юпитер" с сапёрами из инженерно-саперной роты, которая располагается на нашей заставе и организационно входит в подчинение командира нашей 7 горнострелковой роты, как начальника гарнизона "Хаффтоннор". На зиму нашим постам приходится спускаться с гор на заставы, так как жизнеобеспечение постов в некоторых местах при снежном покрове невозможно. Да и "духи" перестают после выпадения большого слоя снега передвигаться по вершинам многих гор, ведь высота некоторых постов достигает более 4000 метров над уровнем моря. К обеду вернулись на заставу усталые, но довольные. Всё обошлось без эксцессов. После обеда на заставу без всякого предупреждения на попутном БТРе прибыл заместитель командира полка, а по совместительству - заместитель начальника армейской опергруппы на перевале Саланг, майор Кузнецов. Командовал опергруппой полковник Чугуй, он являлся заместителем командующего артиллерией 40 армии. Сам Чугуй на заставах появлялся редко, это "удовольствие" он предоставлял своему заместителю, тем более что тот одновременно при проверках представлял командира полка. Проверки приезжали на заставы нечасто, а более хитрые командиры застав вообще умудрялись от них избавляться очень нехитрым способом: узнав, что на пути к заставе едет кто-либо из начальства, организовывали беспорядочную стрельбу, которую выдавали за нападение "духов". На соседних заставах, прослышав о нападении, предупреждали проверяющих начальников, и те восвояси возвращались, не желая подвергаться лишний раз опасностям. Но, к чести майора Кузнецова, этим его было не обмануть, так как он сам рвался в бой, чтобы выдвинуться по службе или заработать награду. В армии для офицера продвижение по службе возможно либо собственным горбом и здоровьем, либо "длинной и мохнатой" рукой. Не знаю, чего было в его военной карьере больше, но за 8 лет службы после окончания Омского командного общевойскового училища он успел окончить военную академию и получить должность заместителя командира полка. Наш полк отвечал за самый опасный участок "дороги жизни" Хайратон - Кабул, от населённого пункта Душак и до Чарикарского танкового полка в Чарикарской "зелёнке". Но самый трудный участок - ущелье и перевал Саланг, который разделял две афганские провинции Баглан и Парван, достался нашему 3 горнострелковому батальону. Именно этими провинциями "владел" знаменитый на весь Афганистан Ахмад-шах Масуд, который постоянно вылазками своих моджахедов тревожил наши заставы, посты и "секреты", долбил афганские и наши колонны на "дороге жизни" и не давал мирно спать нашим военачальникам. Недаром за его голову и голову его заместителя Пано-хана командование обещало звезду Героя Советского Союза. Кузнецов вошёл в расположение штаба заставы, который представлял собой комнатку на пять кроватей с письменным столом, тумбочками и полкой для книг. В углу размещалась печка-буржуйка, на столе - керосиновая лампа. Небогато, но уютно, особенно после длительных походов по горам. Прикрыв плотно за собой дверь, он по-дружески поздоровался. Мы с командиром роты Михаилом Медведевым были тоже выпускниками Омского командного училища, и с первого дня знакомства у нас завязались доверительные отношения. Тем более мы учились в одной роте, только через выпуск: Кузнецов оканчивал училище в 1977, Медведев в 1981, а я в 1985 году.
- Ну, здорово, как дела?
- Здравия  желаем!   В  зоне  ответственности  без  происшествий.  Пока всё  в  норме.
Заминировали два поста "Луну" и "Юпитер", личный состав отдыхает, устали. К усталости прибавилось ещё по 200 грамм водочки за успешно проведённое мероприятие, благодаря чему весь офицерский состав кроме меня и ротного спали богатырским сном, никак не отреагировав на появление в расположении роты высокого начальства. Ротный тоже любил побаловаться спиртным, но в самом крепком опьянении по его голубым глазам невозможно было догадаться о количестве принятого "на грудь". И в этот раз майор ничего не заметил, тем более что после "принятия на грудь" было заведено правило употреблять "антиполицай", о котором в Союзе ещё и слыхом не слыхивали.
- Когда будешь "Сатурн" минировать?
- На днях собираюсь.
- Смотри, а то снег выпадет - не успеешь.
- Успею, снег - не проблема, лишь бы "духи" не помешали.
- Позавчера мы "духов" у первой чайханы брали, помнишь? Так вот один из них оказался личным связным Пано-хана. Говорит, что скоро "гостей" ждать придётся.
Гости - это рейдовые "духи", которые периодически приходили из Пакистана, поднимали в ружьё всё население местных кишлаков и их силами проводили боевые операции. Этих приходилось ждать с особым вниманием, так как много неприятностей приносили их внезапные набеги. И плох тот командир, который своевременно не располагает    информацией об их появлении в зоне ответственности.
- За позавчерашних и вчерашних "духов" тебе причитается.
- Что, медаль или орден?
- Куда хватил? Орден ему на блюдечке с голубой каёмочкой! Ты думаешь, взяли   53 бородача - и сразу к награде? Это ведь ещё доказать надо. А будет как обычно: поработают с ними ХАДовцы, пару-тройку к стенке поставят, а остальных опять по домам распустят. И получится, что ты не 53 бандита поймал, а пятьдесят невинных дехкан ни за что, ни про что обидел. А то, что с ними трое командиров было, так это не их вина, они мирные люди и не хотят войны. Это их насильно заставляют оружие в руки брать. Ты что, уже полгода на войне, а ещё не понял политику?
- Да всё я понимаю! Обидно только, ведь завтра снова эти же самые "духи" в меня стрелять будут. К стенке бы их всех разом!
- Ну, так можно вообще всю страну к стенке поставить. Моя бы воля - поставил бы!
- Ладно, хватит! Теперь о деле. Снова нужно по чайханам проехать, отучить бородатых на виду у всего народа шастать, чтоб не чувствовали себя в безопасности. Позавчера взяли 40 духов, вчера 13, сегодня, думаю, человек 10 наберём.
- Быстро, твари, учатся!
- Мы бы так быстро учились, как они, глядишь, меньше бы потерь несли. А то, как новый призыв приходит, так начинается "утро в деревне". Лейтенанты желторотые прямо с училищ без предварительной подготовки на войну попадают. Как тут твои новенькие? Освоились? Чего молчишь, про тебя спрашиваю?
- Вы ко мне, товарищ майор?
Я сидел молча, и разговор слушал краем уха. Не привык с детства встревать в разговоры старших. На углу стола заполнял "блокнот командира", так как ещё не всех своих бойцов знал даже в лицо, потому что взвод был разбросан по горным секретам и постам на дороге.
- А к кому ещё? Ты тут один лейтенант бодрствуешь. Как освоился? Уже две недели служишь. Не пожалел ещё, что напросился сам в это дерьмо?
- Я не в дерьмо просился, а служить. Раньше познаешь боевой опыт, легче потом служить будет. Я к этому готовился шесть лет.
- А с чего это шесть, а не четыре?
- Так я ведь ещё с Суворовского училища решил, что на мою жизнь Афгана хватит. Вот и готовился специально.
- Ишь ты, стратег. Помню, говорил. Неплохо тебя выучили в Геок-Тепе, хорошего о тебе мнения и вот Михаил, и замполит. Честь нашего училища не опускай, нас тут всего трое на весь Саланг.
- Четверо, товарищ майор.
- А, да, Ватагина ещё забыл. Ну, этот не даст себя в обиду. Да и освоился уже. Как, Михаил, это чудо себя ведёт? Я имею в виду лейтенанта Алиева.
Лейтенант Алиев - выпускник Орджоникидзевского высшего общевойскового командного училища, прибыл в наш батальон за два дня до меня. При первой же встрече с командиром батальона майором Глушко показал нулевые знания по всем вопросам и на ехидный вопрос о том, чем это он четыре года занимался в училище, ответил, что ходил по девкам и пил водку. Поставили его старшим поста, где до него прекрасно справлялся сержант. Построил Алиев бойцов, познакомился и в первый же день решил переоборудовать укрепления, для чего посадил за руль БТРа первого попавшегося солдата с целью переставить БТР в другое место. Да только солдат оказался не водителем и первым делом снял БТР с ручного тормоза, после чего машина добросовестно покатилась в пропасть. Хорошо, что оказалась очень устойчива и не перевернулась, а просто проскакала 200 метров вниз и уперлась в валун. Алиев построил бойцов и бросил клич: кто пойдёт спасать друга? Друга, конечно, желали спасти все, но недвусмысленно намекнули, что там внизу минное поле, а на носу уже вечер, можно не успеть. Алиеву очень хотелось, чтобы о происшествии не узнало командование, поэтому он, как истинный командир, вызвался идти первым и взял с собой двух добровольцев. Спустились-то они благополучно, но тут не вовремя наступила ночь. Вытащили они бойца, а тот весь синий, ведь пока он усиленно цеплялся за руль, по нему всю дорогу стучало и било всё, что могло сорваться с кронштейнов, а в БТРе металлолома предостаточно, тем более что машину используют не только как средство передвижения, но и как склад на колёсах. Боец кряхтел, стонал, охал и ахал так, что с перепугу наш истинный герой, забыв, что в любом БТРе, как, впрочем, и в любой боевой машине, есть радиостанция, начал пулять трассерами в сторону ближайшей заставы, чтобы привлечь к себе внимание. Внимание-то он привлёк, но уж чересчур пристальное. Командир заставы, старший прапорщик Ярошевский, отличался самостоятельностью и умением быстро принимать решения. Решение было принято незамедлительно - при нападении на заставу отвечать всеми имеющимися огневыми средствами. Когда вокруг группы Алиева начали рваться пули и снаряды разных калибров, то лейтенант сразу вспомнил, что в критических ситуациях можно позвать на подмогу по средствам связи и "случайно" обнаружил в БТРе радиостанцию Р-127, по которой нечеловечьим голосом с сильным азербайджанским акцентом заголосил: "Нэ стрэляйте, это я, лэйтэнант Алиев!!!" Но было уже поздно, потому что на подмогу усиленно оборонявшемуся Ярошевскому мчалась бронегруппа батальона во главе с командиром. Приключение это вошло в летопись батальона на многие годы, а лейтенант Алиев был переведён под неусыпный контроль командира 7 горной роты старшего лейтенанта Медведева.
- Да пока нормально.
- Это  я  про  желторотиков  когда говорил,  то  его имел в виду.  Ладно,  не будем отвлекаться. Кого мне для работы даёшь?
- Кого же ещё? Попова, конечно, он у нас сегодня дежурный по заставе. Я понимаю, что кроме меня на боевой выезд больше "по состоянию здоровья" никто поехать не сможет, поэтому сразу подтягиваюсь и становлюсь внимательным к разговору.
- Что это он у тебя бессменно третьи сутки, что ли дежурит? Вчера со мной был, позавчера тоже.
- Ему полезно приобретать боевой опыт.
Что тут скажешь? Всё логично. Назвался груздём, напросись и в кузовок. Хотя я с удовольствием встречал такие предложения. По молодости лет мне хотелось чем-то себя проявить, доказать кому-то, а может самому себе, что я тоже не лыком шит, тоже кое на что способен. Поэтому рвался на все задания, даже самые не престижные. Но брать "духов" - это на войне самое престижное, поэтому мне льстило отношение ко мне командования и хотелось ещё с большим рвением доказать свою необходимость участия во всех мероприятиях батальона. Я с благодарностью глядел на ротного.
- Готовь группу на выезд, да не забудь санинструктора с собой взять.
- Куда ж я без него? Он с первого дня у меня на плечах сидит. Прогнать не могу в десантные люки. С одной стороны сержант Зайдуллин, а с другой рядовой Падкин. Я им говорю - марш в десант, а они отвечают: "Нет, Вы командир, без Вас все погибнем, а в нас попадёт - одного бойца лишимся, зато группа целой останется".
- Молодцы! Толковые у вас бойцы. Разумно мыслят.
Через полчаса мы уже колесили по бетонной ленте единственной дороги, которая соединяет собой Советский Союз и Афганистан. По этой дороге нескончаемым потоком текут воинские и гражданские грузы для всего ограниченного контингента Советских войск и афганского народа. В день проходит около 12-15 советских военных колонн, около 20-25 афганских колонн с грузовиками, наполненными до самых бортов гражданскими грузами, строительными материалами, станками и оборудованием, а также с наливниками - цистернами с топливом. А после военных и афганских организованных колонн пропускаются афганские частные машины и автобусы. Советские колонны пролетают по ущелью Саланг организованно и быстро, стараясь не попадать под внезапные обстрелы банд. В этом им помогает перегруз, так как движение с севера идёт с грузами, а это с высоты 3600 метров над уровнем моря в разбег так, что на поворотах скрипят надрывно тормоза. Обратно же в гору в сторону Союза машины идут пустые, поэтому им не мешает груз набирать тоже неплохую скорость. Да ещё каждую колонну перед отправкой заинструктируют до слёз: как действовать во время обстрела, пожара на трубопроводе, который проложен рядом с дорогой, во время подрыва машины и т.д. Наши бойцы дисциплинированы во время боя. Чего не скажешь про афганских водителей. При любом обстреле, подрыве или пожаре они сразу же бросают свои машины и скачками убегают в горы или в ближайшее укрытие, после чего их невозможно оттуда выловить, чтобы усадить по машинам и отправить колонну дальше. Приходится пинками выгонять их из укрытий и мордобоем загонять за баранки своих автомобилей, потому что при образовании пробки на дороге эти машины становятся лакомым кусочком для душманских гранатомётчиков. А отогнать машины некуда, ведь с одной стороны дороги скалы, а с другой обрыв. Не хватает места даже одной машине развернуться на дороге. И если первую машину в колонне подорвут или подожгут, то остальным приходится стоять и ждать, когда её уберут с дороги. И всё это при обстреле из всех имеющихся у "духов" видов оружия. Наша задача, как бронегруппы, пробиться в голову колонны, принять огонь на себя и сбросить горящие машины в пропасть, чтобы дать возможность остальным машинам проскочить опасный участок дороги. И кошмар, если приходится вытаскивать из такой передряги афганские колонны, потому что при таком поведении их водителей приходится нам самим садиться за баранки их автомобилей и выводить колонну из-под обстрела. Из-за такой неорганизованности афганские колонны несут намного больше потерь в транспорте при внезапных нападениях. Наши же несут больше потерь в людях, так как самоотверженность наших солдат и офицеров спасает машины и имущество, но при этом гибнут люди. На дороге существует непреложное правило: без надобности по техническим причинам ни в коем случае на перевальном участке не останавливаться. Мы благополучно на двух БТРах пролетаем до 19 сторожевой заставы, расположенной возле кишлака Самида. Раньше до лета этого года на Самиде располагалась застава моей роты, но месяца три назад произвели передислокацию подразделений полка, и на этой заставе в прекрасно оборудованное нашими бойцами расположение вселилась 5 рота. Возле кишлака Самида располагались духаны местных торговцев и чайхана. Мы по отработанному в предыдущие облавы плану на полном ходу резко тормозим боевые машины, внезапно для местного населения десантируемся и за считанные секунды окружаем духаны и чайхану. Выгоняем всех мужчин (а женщины по чайханам не ходят) и строим в одну шеренгу на дороге. В головном БТРе внутри сидит представитель местного подразделения ХАД и через триплекс рассматривает всех собравшихся. По его указке из строя выводят пятерых человек и загоняют на БТР. Среди них я с удивлением узнаю водителя автомобиля "Тойота", который раза три попадался мне на дороге и с улыбкой начинал разговаривать со мной по-русски, объясняя своё знание русского языка тем, что долго учился в Союзе и даже за бесплатно жену привёз русскую. Этот милый на вид молодой человек, как оказалось впоследствии, был очень ценным осведомителем Пано-хана. Через него Ахмад-Шах знал многое о передвижении наших колонн: расписание движения, командиров вплоть до их домашних адресов и состава семьи, о перевозимых грузах, о планируемых операциях и т.д. Осведомитель (почему-то не принято называть разведчик или шпион) водил дружбу не только с советскими солдатами и офицерами, но и с представителями афганской власти, офицерами и солдатами афганской армии и царандоя. Это был ценный кадр для афганской разведки и ХАДовцев. Этих пятерых "духов" мы вместе с представителями ХАД довезли до города Чарикар и сдали в органы ХАД. На обратном пути проезжая мимо советской заставы заехали с проверкой. Командования заставы на месте не оказалось, были на выезде. Встретил нас ошалелый контуженый прапорщик, который не мог сказать и одного слова, потому что вчера попал в обстрел и получил в БТР гранату из базуки. Он что-то усиленно мычал, выпучив глаза, и махал руками. Кузнецов выругался матом и потребовал старшего из сержантского состава. Навстречу нам из расположения выбежал младший сержант и чётко доложил, что командир заставы на боевом выезде, а этот контуженый прапорщик - техник роты, который отказался от госпитализации, так как нужно было срочно ремонтировать подбитую машину.
- Какой к чёрту ремонт, немедленно в медсанбат!
- Он не слушается даже командира заставы.
- Я - заместитель командира полка майор Кузнецов! Приказываю: немедленно отправить прапорщика в Баграм в медсанбат! А то командира под трибунал отдам!
- У нас машины нет, товарищ майор, все на боевом выезде!
- На попутной броне отправляйте!
- Санинструктор тоже на выезде, на него же документы надо оформлять, а я не знаю как.
- Разберёмся! По приезде ротный пусть немедленно доложит мне по ЦБУ о принятых мерах. Распустились совсем, никакого порядка на заставе!
Бедный прапорщик, ничего не слыша и мало что понимая из этого разговора, всё что-то пытался объяснить майору, усиленно тряся головой. Впервые я видел по-настоящему контуженого человека, не подозревая, что через некоторое время и сам на многие годы окунусь в этот звенящий шум в ушах, что так же буду трясти головой и не понимать, что со мной происходит. Но это потом. А сейчас я удивлялся настойчивости этого немолодого прапорщика в своём стремлении остаться в подразделении, чтобы вовремя подготовить технику к выезду.
Следующей заставой, которую решил проверить Кузнецов, была сторожевая застава №18 -миномётная батарея нашего батальона, которая располагалась почему-то на своей старой позиции, не перекочевав вместе с батальоном на вершины гор. Батарея была вооружена миномётами "Василёк", для непосвящённых - это миномёт, который может стрелять очередями как навесной, так и настильной траекторией. Нас встретил сам командир батареи и чётко доложил обстановку.
- Комбат, вводная для батареи: нападение со стороны вон того хребта.
- Батарея, в ружьё!
Глядя, как быстро, без паники и суеты солдаты батареи выбегают из казармы, на ходу надевая бронежилеты и каски, как занимают боевые позиции, как разворачивают свои миномёты и изготавливаются к стрельбе, я позавидовал слаженности действий подразделения. Нашу заставу намного труднее в такие кратчайшие сроки привести в боевую готовность. Ведь кроме нашей горной роты в подчинении у начальника гарнизона заставы находятся инженерно-сапёрная рота, артиллерийская батарея с четырьмя гаубицами Д-30, взвод химической защиты, рота царандоя и подразделение ХАД. Пальнув несколько очередей по предполагаемому противнику и с третьей очереди попав непосредственно по указанной цели, застава получила команду отбой. Командир выстроил весь личный состав, а майор Кузнецов поблагодарил за отличное несение службы. После команды разойтись бойцы, как ни в чём не бывало, спокойно разбрелись по своим делам, приступили к своим житейским обязанностям. Кто бы мог подумать, что ровно десять дней назад на этой заставе случилось ЧП: в расположении казармы взорвалась ручная граната, и погибло два солдата. Армейская жизнь ошибок не прощает. Мы продолжили наш путь домой, на заставу. Но, не доезжая нескольких километров до кишлака Самида, нам пришлось резко затормозить. Выезжая из-за поворота, мы увидели прямо на дороге большую толпу вооружённых людей, которая не предпринимала никаких активных действий. А рядом у дороги находился "духовский" кишлак. Что делать? Несколько секунд мне нужно было на размышление. Второй БТР где-то задерживался, докладывать было некогда, да и связь в горах за поворотами уже не работала,радиостанции не улавливали волны - принимать решение самому. Я соскочил с БТРа, махнул переводчику сержанту Холову, таджику по национальности, чтобы шёл за мной, предварительно отдав сержанту Зайдуллину команду, чтоб в случае чего открывал огонь. Подойдя вплотную к "духам" я увидел на руках одного из них мальчика лет семи-восьми. Он был весь в крови с оторванной кистью руки и рваной раной в животе. "Духи" облепили меня со всех сторон и наперебой начали объяснять, что мальчик нашёл мину-ловушку, какие в виде детских игрушек, авторучек, часов или радиоприёмников доставляют в Афганистан наши "друзья" с демократического Запада, так называемые подарки советским солдатам. Мина взорвалась у мальчика в руке, и если мы не поможем, то мальчик умрёт, ведь в округе нет врача. Решение пришло в голову моментально. Подозвав санинструктора роты сержанта Зайдуллина, я приказал ему оказать первую медицинскую помощь мальчику. Да приказа и не требовалось: Зайдуллин сам моментально всё понял и, не дожидаясь приказа, открыл санитарную сумку. В это время подъехал второй БТР с майором Кузнецовым. Я объяснил ему, что мальчика срочно необходимо госпитализировать. Пацана подняли на БТР и на полной скорости повезли в Чарикарский госпиталь. Всю дорогу он находился на руках санинструктора Зайдуллина. Пацан выжил. После этого случая машины нашего батальона ни разу не были обстреляны на участке дороги, примыкающем к этому кишлаку. Сержант Зайдуллин погиб совсем в другом месте, на этой же самой дороге, только ниже километров на двадцать. Он, после выполненного с честью интернационального долга, в компании таких же, как он "дембелей" ехал со своей заставы в полк, чтобы на следующий день оказаться в самолёте рейсом Кабул-Ташкент. Я узнал об этом через неделю по возвращении из Афганистана в Союз, когда ко мне в гости заявился земляк-однополчанин, который привёз гробы с моими ребятами из той самой боевой группы.

<<назад
   
Создание и поддержка — «Сёма.Ру»
Яндекс.Метрика
Local Banner System