С генерал-майором в отставке Жареновым Николаем Гавриловичем я познакомился более 10 лет назад при довольно памятных обстоятельствах: праздновали 20-летие соединения, первым командиром которого он был.
Повстречались и не разошлись, как обычно бывает с малознакомыми людьми, а просидели до третьих петухов. Мне, молодому лейтенанту, хотелось узнать как можно больше о боевой биографии Николая Гавриловича. Тем более, что жизнь его не была усыпала розами, а судьба изобиловала крутыми поворотами.
Жаренов - ровесник Великого Октября. Из поколения тех, на ком оставила свой отпечаток Гражданская война. Свирепствовавшие в Сибири колчаковцы, захватив деревеньку, загнали в холодный амбар членов комитета бедноты. Впихнули туда и мать с двухлетним Колей на руках. Без сопротивления не обошлось. Пытаясь отнять у женщины малыша, каратели вывихнули ему левую руку в плечевом суставе. Вокруг мела пурга и завывал ветер. Пронизывал тело мороз. Без хлеба и воды двое суток просидели люди взаперти, пока их не освободили красноармейцы.
Вторая отметина - нелегкое детство в годы послевоенной разрухи. Единственное "богатство" овдовевшей матери - зингеровская швейная машинка - стучала днем и ночью. Она-то и кормила семью. Ночью.
Мама поставила двух сыновей на ноги, и хотя сама была неграмотной, воспитала у них жажду к знаниям. В неполные 7 лет Николай вслед за братом переступил порог сельской школы.
Когда дети подросли и окрепли, семья переехала на родину мамы, где, как говорят, и стены помогают. Здесь 15-летний Николай встал у токарного станка, определившись в конструкторское бюро известного создателя стрелкового оружия Василия Алексеевича Дегтярева. Именно по его совету парень поступил в Рязанскую пехотную школу имени К.Е.Ворошилова.
Учеба, служба, нравственная и физическая закалка. Летом - маршброски, зимой - лыжные кроссы. Преодолевали 5-километровые участки "заражения" в противогазе. И после всего этого - на огневой рубеж выполнять упражнения стрельб. Николай не раз успешно участвовал в соревнованиях Московского военного округа: пройдя на лыжах с полной выкладкой 50 км, метко поражал мишени.
Окончив училище, 20-летний Жаренов прибыл на Дальний Восток. Бои у озера Хасан, участником которых ему довелось быть, заставили командование внести существенные коррективы в боевую подготовку войск. Ощутил это на себе и Николай Гаврилович. Однажды его вызвал начальник штаба майор Мокин:
- Принято решение в каждой роте подготовить по 4 снайпера. Для этого в дивизии будут проведены специальные сборы. Начальником сборов назначаетесь Вы.
Через 4 месяца в сентябре 1939 года состоялся первый выпуск. Экзамены принимала авторитетная комиссия из штаба корпуса. 80% подопечных Жаренова удостоились нагрудных знаков "Снайпер РККА", остальные получили знаки "Отличный стрелок".
Таким было командирское становление Николая Гавриловича.
1 сентября 1941 года. Начальник штаба батальона старший лейтенант Жаренов принял первый бой с гитлеровцами. Он находился в голове колонны передового отряда полка. Рота, действовавшая в головной походной заставе, завязала бой. Услышав стрельбу, начштаба во весь опор помчался к населенному пункту Теневичи, чтобы оценить обстановку, организовать управление боем. Время не ждало. Конь вынес его на опушку леса в тот момент, когда с чердака крайнего дома ударил пулемет. Лошадь взвилась на дыбы, и от неожиданности Жаренов упал на землю, скатился в кювет.
Фашисты приспособили под огневые точки чердаки домов, высокие сооружения. Чуть выглянешь - смерть неминуема. Поблизости оказался политрук роты Федор Лазарев. Только он поднялся, чтобы сделать перебежку, как тут же упал, сраженный снайперской пулей. Жаренов подполз к нему, хотел оказать первую помощь, но Лазарев был мертв.
Ждать, пока дивизион займет огневые позиции и откроет стрельбу, было некогда. Сгущались сумерки. Жаренов приказал командиру пулеметной роты старшему лейтенанту Мусабирову выдвинуть на высотку 4 станковых пулемета и подавить выявленные огневые точки, поддержать атаку. Батальон овладел Теневичами, обеспечил дальнейшее выполнение задачи полка.
В этом первом бою батальон понес немалые потери. Начальник штаба сделал для себя вывод: для победы одной храбрости мало, необходимо умение воевать.
Все-таки своим боевым крещением Жаренов считал бои под Ленинградом, южнее Лодейного поля. В то время он уже командовал батальоном. Ночью предстояло выйти в тыл противнику. Обнаружив передвижение батальона, фашисты открыли сильный артиллерийский огонь. Рядом с Николаем Гавриловичем разорвался тяжелый снаряд. Его засыпало землей, и только сапоги торчали из-под нее. Находившиеся рядом бойцы откопали комбата, поставили на ноги, а он падает. Будто железными тисками сдавило горло - слова не может вымолвить. А руководить боем надо. Распоряжения пришлось писать на бумаге.
Под утро начался новый артиллерийский налет. Жаренов что есть мочи крикнул: "Ложись!" -и ушам своим не поверил: слышит свой голос. С тех пор уверовал в истинность пословицы "клин клином вышибают". Снаряд оглушил, снаряд и вернул дар речи. Однако потом еще долго заикался, когда нервничал.
Сибиряки-дальневосточники, в том числе и 31-я Пермская Красноармейская дивизия, в составе которой воевал Жаренов, вписали яркую страницу в оборону Ленинграда. В тяжелые для страны годы они стойко защищали каждую пядь родной земли.
В октябре 1941 года Николая Гавриловича приняли в члены ВКП(б), тогда же назначили начальником штаба полка. Воскрешая в памяти те дни, Николай Гаврилович рассказывал:
-  Как мы ни храбрились, но отсутствие боевого опыта давало о себе знать. Подтверждение тому - неутешительные результаты разведки. Я убедился, что разведчиком может быть далеко не каждый. Надо отбирать самых наблюдательных, инициативных, сильных и телом и духом, мастерски владеющих оружием...
Пополнив разведку именно такими бойцами-добровольцами, начальник штаба лично занялся их подготовкой. Учил действовать сообразно сложившейся обстановке, тренировал в скрытом и бесшумном передвижении, преодолении проходов в минных полях и проволочных заграждениях, в отработке взаимодействия группы захвата с группой прикрытия.
В снежную пургу в ночь уходили разведчики Жаренова: на одном участке отвлекли внимание противника активными действиями, на другом, тщательно изученном, взяли двух языков: молчаливого солдата и словоохотливого офицера, которые дали исчерпывающую информацию. За организацию этой дерзкой успешной операции Николай Гаврилович был удостоен боевой награды.
После ранения, подлечившись в армейском полевом госпитале, майор Жаренов был назначен начальником штаба 3-й бригады морской пехоты Краснознаменного Балтийского флота.
На многих должностях служил фронтовик и в послевоенные годы. После окончания Военной академии им. М.В.Фрунзе почти 20 лет отдал службе в воздушно-десантных войсках. Возглавлял оперативный отдел дивизии, был начальником учебного отдела и заместителем начальника Рязанского высшего воздушно-десантного командного дважды Краснознаменного училища им. Ленинского комсомола, созданного на базе Рязанской пехотной школы, которую он окончил в далекие 30 годы.
Полковнику Жаренову шел в то время 32-й год, но он уже был воин, тертый сопками Дальнего Востока, командир с трехлетней фронтовой закалкой, окрепший на службе в ВДВ. Все это позволяло Николаю Гавриловичу умело сочетать организацию службы с учетом опыта Великой Отечественной войны на научной основе современных взглядов на формы, методы обучения и воспитания войск. Многие офицеры, окончившие училище, благодарны Николаю Гавриловичу за науку, отзываются о нем как о человеке большого сердца, принципиальном, чутком, корректном.
Во многих письмах, адресованных ветерану, я читал слова признательности "А помните? Вы все конечно помните!" помните, как напоминали курсантам известную армейскую заповедь: " Не знаешь - научим, не хочешь - заставим!", говорили им, передавая им свой бесценный опыт: каждый человек учится сам, но при большей или меньшей помощи других.
Заметный след оставил Жаренов и в душах воспитанников Уссурийского суворовского военного училища, которым он командовал на завершающем этапе своей службы в 1964-68гг.
Выйдя в отставку, Николай Гаврилович остался в душе воином. Вел активную работу по героико-патриотическому воспитанию молодежи, пропагандировал боевые традиции Вооруженных Сил СССР, участвовал в создании музеев, комнат боевой славы. И хоть был на заслуженном отдыхе, тянуло его на аэродром, к воинам в голубых беретах.
Однажды мы с ним сели в УАЗ и поехали на встречу с десантниками.
Когда приехали в часть, он первым делом сказал:
- Привет надо передать рядовому Гриценко.
А солдат легок на помине. Стоит недалеко от нас. Подошел, бравый, подтянутый.
- Есть сестра Нина? Живет в городе Коврове? - спросил его Николай Гаврилович.
- Так точно! - радостно ответил солдат.
Фронтовик пожелал Гриценко успехов в ратном труде, дружески пожал руку, пригласил в клуб.
Долго будут помнить воины-десантники ту встречу с генералом.
Помню и я Николая Гавриловича, хотя знал его не долго. Вскоре из своего первого гарнизона я улетел в Афганистан. Там был тяжело ранен. Написал об этом Николаю Гавриловичу и незамедлительно получил ответ: "Где же тебя так угораздило?.."
Не раз думал: "Вот заеду в Житомир, встретимся и поговорим". Тем более, что Николай Гаврилович неоднократно приглашал в гости.
Я приехал, разыскал квартиру ветерана. Но встреча не состоялась... В рядах участников Великой Отечественной на одного человека стало меньше. И какого человека!
Я думаю так: ветераны не умирают до тех пор, пока о них потомки вспоминают.