Женьку Кузнецова поймали на ростовском базаре торговки, когда пацан пытался стащить с прилавка рыбину. И кто знает, как бы все это для него обернулось, если бы не вмешался какой-то солдат, который отнял мальчишку у разъяренной торговки. В комендатуре, куда привели избитого ревущего Женьку, на него обратил внимание старшина, сопровождавший команду новобранцев. Он расспросил мальчишку и узнав, что тот сирота, забрал его к себе. Так он стал сыном комендантского взвода. А некоторое время спустя, когда в газетах появилось правительственное Постановление, воспитанника комендантского взвода Евгения Кузнецова оформили к отправке в суворовское училище. И невдомек было его боевым "родителям", что посылают они на учебу будущего первого генерала из первых суворовцев...
Спустя сорок лет, в канун 40-летнего юбилея суворовских училищ, в интервью журналу "Огонек" генерал-лейтенант Евгений Андреевич Кузнецов, кавалер орденов Красного Знамени, Красной Звезды и "За службу Родине" III степени, сказал:
- До чего же это приятно - встретиться со своими товарищами, вновь окунуться в родную суворовскую среду! А как о многом говорит тот факт, что на наших мундирах рядом с орденами и медалями - знак об окончании суворовского военного училища. Я же всего больше горжусь тем, что принадлежу к суворовцам первого набора. Если бы тогда, осенью сорок третьего, когда я попался на Ростовском базаре за то, что пытался стянуть у какой-то тетки рыбину, мне кто-нибудь сказал, что я стану первым генералом среди суворовцев, я счел бы этого человека ненормальным. Во время эвакуации я потерялся, жил, как придется, вот с голодухи и позарился на рыбину. Шум, гам, зовут милицию. И вдруг появился солдат - век его не забуду, - послушал, подумал, раздвинул толпу, сказал: "Не тронь мальчишку! Он наш!" - и увел с собою. Так я стал сыном полка, а моим опекуном - тот самый солдат, старшина Слюсаренко. На довольствие меня поставили в зенитно-артиллерийской батарее танковой бригады. Там и приодели: сшили гимнастерку, стачали сапоги и даже раздобыли шапку-кубанку. Были у меня и свои обязанности: кормил и купал лошадей, помогал чистить орудия... Под Ессентуками мы попали под сильную бомбежку. Тогда я впервые близко увидел смерть: людей разрывало на глазах, от лошадей летели клочья. Но наши зенитчики сбили несколько самолетов, да так удачно, что "юнкерсы" буквально разваливались на куски.
Когда стояли под Таганрогом, вызвал меня командир бригады и говорит: "Ну вот что, сынок, хватит воевать. Немцев мы добьем без тебя, а тебе нужно учиться. Красной Армии нужны грамотные офицеры, так что поедешь в Новочеркасск, в суворовское училище".
Протестовал я, конечно, изо всех сил: как это так, идет война, все бьют немцев, а я в тыл? Но приказ есть приказ, пришлось подчиниться. .
В училище мы с самого начала были на самообслуживании, так что трудовое воспитание шло само собой, но главным делом была учеба. А учили нас прекрасно, причем учили как будущих офицеров. В каждой роте висела огромная карта, и мы каждый день начинали с того, что слушали сводку Совинформбюро, а потом переставляли флажки - все ближе и ближе к Берлину. Само собой, мы разбирали все операции: Ясско-Кишиневскую, Висло-Одерскую и т. д. Нам даже разрешали принимать решения за Жукова, Рокоссовского или Конева - еще до начала операций...".