24.08.2017 — Памяти Алексея Шишкова

8 сентября 2017 года генерал-лейтенанту Алексею Николаевичу ШИШКОВУ исполнилось бы 70 лет.

Один из организаторов международного и общероссийского кадетского движения, истинный лидер «Кадетского братства», он не дожил до этой даты. Почти год назад, 25 сентября 2016 года, внезапная остановка сердца оборвала его яркую, активную жизнь и многогранную, исключительно плодотворную деятельность.

Алексей Шишков – выпускник Кавказского Краснознаменного СВУ 1965 года. Большая часть его жизнедеятельности была связана со службой в органах государственной безопасности. Тридцать лет он прослужил в Управлении КГБ/ФСБ по Краснодарскому краю, пройдя путь от оперуполномоченного до начальника этого управления, от младшего лейтенанта до генерал-лейтенанта. В начале 2000-х был членом Совета Федерации РФ, представителем Законодательного собрания Краснодарского края в верхней палате российского парламента. Много времени и душевных сил отдал А.Н. Шишков  развитию кадетского движения, будучи бессменным первым заместителем председателя международной и общероссийской организаций «Кадетское братство», пользовался огромным уважением и непререкаемым авторитетом в кадетском сообществе.  Год назад известие о его смерти глубоко переживали братья-кадеты по всей России, во всех странах ближнего и дальнего зарубежья, где действуют сегодня кадетские организации, во многом обязанные своим созданием А.Н. Шишкову.

Сегодня, в день его 70-летия, в Краснодаре будет торжественно открыта мемориальная доска, а на кладбище, где похоронен А.Н. Шишков, ему уже установлен гранитный памятник с алым суворовским погоном. В канун годовщины смерти сюда придут коллеги-чекисты, друзья-кадеты, все, кто знал и любил Алексея Николаевича.

К двум памятным сентябрьским датам вышла книга, посвященная светлой памяти этого неординарного человека. Автор книги – журналист и писатель Светлана Шишкова-Шипунова назвала ее просто – «Алёша», как называли его родные и близкие друзья. Книга и адресована родным и друзьям, поэтому выпущена ограниченным тиражом. Одну главу из этой книги Светлана Евгеньевна любезно предоставила для публикации на нашем сайте.

Любитель истории

 (Глава из книги С.Шишковой-Шипуновой «Алёша»)

В основе многих вещей, которыми Алеша в своей жизни занимался, лежал, как мне кажется, глубокий, через всю его жизнь пронесенный интерес к Истории. Началось, конечно, в детстве, с чтения. Читать он научился рано, читал всю жизнь и прочел огромное количество книг; чтение было одним из главных удовольствий его жизни, неистребимой привычкой, потребностью, тем, без чего он просто не мог существовать. Где бы он ни жил, у него всегда громоздились на полках, на столе, на подоконниках, на тумбочке у постели горы книг. Все эти книги он действительно прочитывал. Он умел читать быстро и обладал прекрасной памятью. Но при этом был очень разборчив в чтении. Беллетристике предпочитал документальную литературу – биографии исторических персонажей, мемуары, дневники, исторические исследования, хотя и классическую литературу – русскую и зарубежную – хорошо знал, а вот современную не жаловал.

В нем с детства – сначала отцом-фронтовиком, который по возрасту годился ему скорее в деды, потом – Суворовским училищем, где учителями и воспитателями были вчерашние фронтовики, воспитано  было уважение к прошлому, к самим носителям истории, будь то герои былых времен или старшее поколение современников.

Вот кусочек из его воспоминаний об учебе в ККСВУ – Кавказском Краснознаменном суворовском военном училище.

«…Мне почти всегда в жизни везло на командиров и начальников. Первым в этой шеренге был и останется наш первый офицер-воспитатель капитан (затем майор) Розенбергас Михаил Хонович. Человек, блестяще знавший основы почти всех естественных наук, свободно говоривший на нескольких европейских языках, он был настоящий эрудит. Самоподготовка зачастую превращалась в яркий коллективный разбор сложного или плохо усвоенного на уроке материала, и какие бы вопросы ни  возникали у мальчишек,  наш «Розен» не оставлял их без ответов. Среди 30 суворовцев нашего взвода было 7 медалистов, и в этом была его большая заслуга. От него, фронтовика, встретившего войну на западном направлении, мы узнали правду о ее первых днях  – не только о победных страницах, но и о том, как отступали, когда тысячами теряли людей… Что такое присяга, честь офицера, долг перед Родиной, патриотизм, он объяснял нам не плакатным, а живым, человеческим языком, может быть, именно поэтому мы ему верили и росли патриотами».

В 2015 году было 50-летие его выпуска из Суворовского училища, и Алеша задумал издать памятный буклет, а я взялась ему помогать. Немало времени он потратил, разыскивая однокашников, потерявшихся за эти годы. Хотя с большинством из них связи никогда не терял, часто созванивался, каждый год, 9 мая, они встречались в Москве у метро Кропоткинская. Нашел почти всех, но очень сокрушался, что половины из их выпуска уже нет в живых. Вспоминал и начальника училища полковника Ракова, и того же Розенбергаса, и старшину Онопченко… Всех  помнил и любил.

У нас получился не буклет, а целая книга, которую он разослал всем однокашникам, а также в семьи тех, кого уже нет на свете. Собирался отвезти несколько экземпляров во Владикавказ, в музей училища, да вот не успел. Другие, надеюсь, отвезут.

Я абсолютно уверена, что «кадетка» сильно укрепила в нем интерес к отечественной истории вообще и военной истории в частности. Думаю, что именно там были заложены основы его понимания жизни, мировоззрения, характера. Он вполне мог бы сказать: «Всем лучшим в себе я обязан Суворовскому училищу».

К этой теме я еще вернусь. А пока – о том, как любовь Алеши к истории проявлялась во всей дальнейшей его жизни. Я даже не имею в виду то обстоятельство, что он окончил исторический  факультет Кубанского госуниверситета. Знаю многих окончивших этот факультет, в ком это никак впоследствии не проявлялось. А в нем проявлялось, и еще как!

Став в конце 1999 года начальником Управления ФСБ по Краснодарскому краю, он, помимо всех прочих важных и неотложных дел, сразу же  взялся за создание из небольшой экспозиции, существовавшей в управлении, полноценного  Музея истории органов безопасности Кубани. Музей был открыт в 2001 году, размещенные в нем  экспонаты – подлинные документы, уникальные исторические фотографии, вещи, оружие и т.д. – отражают историю развития и становления органов разведки и контрразведки Кубани с дореволюционного (!) периода до наших дней. Сегодня этот музей – гордость управления, со знакомства с ним начинают работу новые сотрудники, его показывают коллегам из других регионов, по-моему, даже экскурсии для старшеклассников и студентов бывают.

В те четыре года, что Алексей Шишков возглавлял УФСБ по Краснодарскому краю, было проявлено беспрецедентное внимание к ветеранам службы: их стали приглашать на все торжественные мероприятия, сам он постоянно с ними встречался, советовался, помогал.  Знаю, что они тоже относились к нему с большим уважением, часто звонили, заходили, он был абсолютно доступен для них. Тогда же активно заработал совет ветеранов, было издано несколько книг по истории органов безопасности Кубани, выходил ведомственный журнал, где публиковались очерки по истории управления и рассказывалось об успешных операциях современных кубанских чекистов – уже для будущей истории.

Всему этому можно найти, казалось бы, простое объяснение: Шишков так долго – целых 30 лет – работал в Краснодарском управлении, что всех стариков знал лично, начинал при них, учился у них, отсюда – такое уважение и внимание. Это правда. Но уважительное и внимательное отношение к старшим было свойством его натуры, независимо от того, знал ли он этих людей молодыми, работал ли  с ними. Для него любой человек старше него самого – был носителем некоего исторического опыта, очевидцем каких-то важных событий. Он ценил этот опыт, это знание в людях, всегда с искренней заинтересованностью общался с человеком, который мог поделиться с ним этим знанием.

Помню, как я впервые привела Алешу к своим родителям. Не успела выйти на кухню, чтобы помочь маме накрывать на стол, а он уже сидит и c неподдельным интересом расспрашивает отца, на каком фронте он воевал, в каких боевых операциях участвовал…

Его отец, Николай Николаевич Шишков, был 1895 года рождения, мой, Евгений Константинович Шипунов, – 1925-го. Оба воевали, оба дошли до Германии, только мой по молодости лет (его призвали 18-летним мальчишкой в 1943-м) окончил войну ефрейтором, а Алешин отец дослужился до гвардии подполковника. Оба были ранены, имели боевые награды. Николай Николаевич родился 9 мая (в 1945-м, в день Победы ему исполнилось 50 лет), а мой отец 9 мая 1991 года умер. За это совпадение мы с Алешей называли 9 мая не только Днем Победы, но и Днем наших отцов. Хотя они друг друга, конечно, не знали.

С другой стороны, все это – и тесное общение с ветеранами, и создание музея, и издание книг по истории органов безопасности Кубани – делалось Алешей не из одной только любви к истории. Вспомним, что в 90-е годы органы госбезопасности раз семь реформировали, переименовывали, фактически разрушали, вытравляя саму память об их  предшественниках – ВЧК/КГБ. Престиж профессии тогда резко упал, многие опытные сотрудники ушли, а молодым, только начинавшим службу, в моральном плане просто не на что было опереться. В этих условиях, в ситуации, когда  в чекистов только ленивый не бросал камень, Алексей не поддался ни панике, ни конъюнктурному «раскаянию» и готовности все и всех «сдать». Он  призвал в союзники и помощники саму историю, в данном случае – конкретную историю органов безопасности Кубани, тем самым как бы говоря коллегам: мы не на пустом месте начинаем, за нами большая история нашего ведомства, в которой были  не только репрессии, но и настоящие подвиги. Он хотел, чтобы сотрудники управления ощущали себя не людьми без роду, без племени, а наследниками и продолжателями важной государственной миссии – защищать страну, свой край от угроз и покушений, которых со сменой строя стало не меньше, а больше.

По-моему, ему это удалось. Во всяком случае, он сумел и в Сочи, и в Краснодаре сохранить личный состав службы  и организовать эффективную работу, недаром же при нем Краснодарское управление считалось одним из лучших в стране.

После Алеши в нашей домашней библиотеке осталось много книг по военной истории, истории спецслужб, дневников и мемуаров самых разных исторических персонажей – от русского генерала Деникина до шефа разведки ГДР Маркуса Вольфа. Особой его страстью были книги, связанные с русской эмиграцией – те же дневники, мемуары, документы, запрещенная в советское время эмигрантская проза. Причем интересоваться этой литературой он начал не тогда, когда с перестройкой открылись у нас все каналы и шлюзы, а гораздо раньше. 

Один из самых близких его товарищей, генерал-лейтенант Александр Макарычев, с которым в конце 70-х они вместе учились в Высшей школе КГБ СССР в Москве, рассказывал:

«Однажды захожу я в библиотеку и вижу такую картину. У стойки выдачи книг стоит здоровый парень и скандалит с библиотекаршей, говорит ей: «Как же я могу кого-то в чем-то убеждать, если сам этих книг не читал?» Библиотекарша пыталась ему объяснить, что нужно специальное разрешение, что курсантам не положено и т.д. А он: «Но раз я здесь учусь, значит, имею право!» Речь шла о запрещенных тогда изданиях, о которых нам говорили на занятиях, но в руки не давали. На меня произвело впечатление, как он «качал права». Потом уже, узнав его поближе, я убедился, что тот эпизод не был случайным. Шишков действительно такой: во всем стремится докопаться до самой сути».

И это правда. Если мы собирались за границу, он просиживал вечера за компьютером, изучал карту страны, сам «прокладывал» наш будущий маршрут (за рубежом мы никогда не сидели на одном месте, всегда путешествовали), заранее интересовался историческими и культурными достопримечательностями, с которыми обязательно надо было познакомиться. Он хорошо знал французский и неплохо – английский, и этих двух языков хватало для свободного общения в любой стране, тем не менее, недели за две он перед сном обязательно брал в руки словари и разговорники, это называлось у него «освежить в памяти», ведь дома никакой языковой практики не было.

Расскажу несколько характерных эпизодов, связанных с нашими зарубежными поездками.

…В Швейцарии он первым делом потащил меня на перевал Сен-Готард – место перехода Суворова через Альпы. Мы взяли машину и долго ехали вверх, в горы, по петляющей и накрытой туманом дороге; водитель ворчал, видимо, туристы не часто сюда ездят. А место действительно уникальное – глубокое ущелье, знаменитый  Чертов мост, высокогорный холод… И 12-метровый крест, высеченный в скале в честь Суворова и его армии.  Для Алеши это место было все равно что священным. Мы еще заехали потом в селение, где квартировал Суворов, теперь в этом доме музей, долго все разглядывали, снимали, Алеша был счастлив…

…Однажды во Франции он решил ехать не на юг, к Лазурному берегу, как все нормальные люди, а на север, в Нормандию, на место высадки десанта морской пехоты союзников в июне 1944 года. Правда, там нас ждало определенное разочарование: в экспозиции музея, посвященного открытию второго фронта, как и в панорамном фильме про высадку десанта, который показывают в этом музее, нет ничего о советской армии и ее роли в разгроме фашизма. Вроде как это американцы и англичане, высадившись в Нормандии под конец войны, одержали победу над Гитлером. Выйдя из музея, мы потом еще побродили по берегу холодного океана, где он и отвел душу, но повторить здесь его крепкие высказывания я не решаюсь.

…В Греции, на острове Эвбея, когда мы были там в первый раз, он узнал, что в расположенном в горах небольшом городке Прокопион есть храм Св. Иоанна Русского. Едва услышав это имя, Алеша сразу же решил туда ехать. Оказалось, Иван Русский (как называют его местные жители) жил еще в начале XVIII века, был солдатом Российской империи, участником неудачного для России Прутского похода против Османской империи, попал в плен, был продан в рабство турецкому аге – как раз в  городок Прокопион, подвергся пыткам и унижениям, жил в хлеву со скотиной, голодал, но ( в этом и состоит его мученический подвиг) не отказался от православной веры. В Греции он давно причислен к лику святых, в храме находятся его нетленные мощи, туда приезжают сотни паломников. Поклонились и мы мощам до тех пор неизвестного нам соотечественника, увезли с собой икону с его изображением, рассказали о нем друзьям и детям.

...Отдыхая в Карловых Варах, Алеша где-то вычитал, что в Чехии находится самый маленький город Европы, там проживают всего 24 человека. Тут же сели и поехали посмотреть. Рабштейн-над-Стржелой действительно маленький городочек, там всего одна улица, вдоль которой тянутся руины старинной крепости, и одна маленькая площадь, на которой мы к огромному нашему удивлению обнаружили низенький, заросший травой памятник на могиле… двух русских солдат. Как следовало из полустертой надписи на камне, они погибли здесь в мае 1945 года, значит, при освобождении Чехии от фашистов. Алеша даже немного расчистил камень, чтобы прочесть надпись – простые русские имена и фамилии, которые я, к сожалению, уже забыла, но помню, что один был 1915, а другой – 1925 года рождения. Мы сфотографировали этот памятник и потом, в Москве даже отправили фото и короткую информацию в программу «Жди меня». Вдруг есть родные, которые не знают о судьбе своих близких. Информация прозвучала в эфире, но отклика не последовало, а может, я просто его пропустила. 

В какой бы стране Алеша ни оказывался (а ездил он много), непременно посещал русские кладбища, могилы наших эмигрантов первой волны, русских офицеров, кадет. Помню, как он впервые привез меня на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем и показал братское захоронение русских кадет – ровные ряды белых крестов над одинаковыми белыми плитами, в каждую из которых впаян кадетский погон. А еще – величественный мемориал галлиполийцев со ступенчатой пирамидой в центре и братское захоронение дроздовцев с памятником из черного мрамора. И не просто показал, а рассказал, кто были все эти русские люди и почему они похоронены именно здесь. Откуда он знал все это?

После той поездки, оставившей у меня глубокие впечатления,  я даже написала два небольших рассказа – «Человек из России» и «Смотритель кладбища», главным героем которых является не кто иной, как Алеша, хотя фамилия его там не названа, только имя. В первом случае это история о том, как он искал и нашел на кладбище Сент-Женевьев могилу русского поэта Николая Туроверова (и не просто нашел, а оставил в конторе кладбища некоторую сумму на очистку потемневшего от времени памятника на этой могиле). Во втором – история нашего знакомства со смотрителем Русского кладбища в Ницце Евгением Николаевичем Веревкиным, судьба которого оказалась не менее интересной, чем судьбы русских людей, за могилами которых он ухаживал.

Конечно, там, за рубежом, Алешу интересовали не только музеи, могилы и памятники. Он всегда искал возможности встретиться с соотечественниками. Я уж и не знаю, какими путями, но в самых разных странах он находил бывших русских кадет, начинал с ними переписку, а потом, при случае, встречался и лично. Так он нашел и вовлек в «Кадетское братство» русских кадет во Франции, Сербии, Израиле и даже Венесуэле, куда специально слетал на пару дней, находясь в командировке в соседней Бразилии.

Кстати, из Венесуэлы, он привез удивительный документ  – тетрадь с текстами военных песен времен Первой мировой войны, которые русская женщина Мария Кузминишна Легкова (Ситникова), жена и дочь русских офицеров, записывала для своего сына-кадета, живя с ним в эмиграции в Сербии (позже они перебрались в западное полушарие). Сына звали Алексей Борисович Легков-Ситников, он и передал Алексею Шишкову сшитую тетрадкой ксерокопию своей семейной реликвии, которую хранил 50 лет. На обороте обложки – надпись: «Дорогому товарищу кадету от кадета – на добрую память». Мне хочется привести здесь хотя бы несколько строк из этой тетради.

Вдали от Родины своей,

Мечтой о ней согреты,

Сомкнемся крепче и дружней

Плечом к плечу, кадеты.

Храня заветы старины

И доблести преданья,

Несем мы крест родной страны

В годину испытанья…

                 («Песня кадет на чужбине»)

Об этой трогательной истории  я написала  эссе под названием «Югославская тетрадь». Мы потом отправили в Каракас журнал «Знамя», где оно было напечатано, и получили от семьи Легковых-Ситниковых слова удивления и  благодарности, а также приглашение приехать в Венесуэлу. «Приезжайте в  Каракас вместе, –  написал Алексей Борисович. – Мы пешком дойдем до аэропорта, чтобы только встретить вас». Алеша мечтал о такой поездке, но не случилось. 

…В свое время все телеканалы сообщали о том, что президент России В. Путин вручил паспорт гражданина России живущему во Франции эмигранту первой волны Андрею Дмитриевичу Шмеману. Именно с этим человеком и другими русскими кадетами встречался в Париже Алексей Шишков, о чем свидетельствуют многочисленные фотографии, сделанные в музее русских кадет (прямо на квартире одного из них), и всё на том же кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, где Алексей и Андрей Дмитриевич вместе навещали могилы русских кадет. Они подружились с первой встречи.

Разбирая после смерти Алеши его бумажный и электронный архив, я нашла в компьютере письмо А.Д. Шмеману в Париж, которое привожу здесь не только как свидетельство их взаимоотношений, но и как образец эпистолярного жанра, которым Алеша владел очень хорошо.

Глубокоуважаемый Андрей Дмитриевич!

С добрым сердцем вспоминаю наши встречи в Париже 19-20 июня 2007 года, особенно – замечательную беседу с Вами и Вашими соратниками-кадетами.

Выполняю свое обещание – высылаю две книги, только что выпущенные нашей Ассоциацией, а также фотографии наших с Вами встреч и номер газеты «Кадетское братство» с отчетом о них.

У нас в Ассоциации и в Фонде СКК (содействия кадетским корпусам – С.Ш.) им. А. Йордана с удовлетворением восприняли Ваше принципиальное согласие на совместный проект ухода за могилами российских кадет на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. В ближайшее время мы предложим Вам проект соглашения по этому вопросу.

Рассчитываем на укрепление связей и развитие нашей совместной деятельности.

Надеемся также получить от Вас для публикации в газете «Кадетское братство» подробный очерк (с фотографиями) об истории Корпуса-лицея Николая II, судьбах его выпускников и преподавателей, нынешней деятельности Объединения кадет российских кадетских корпусов во Франции, о чем мы условились на прошедшей встрече.

 С благодарностью готовы принять в дар для пополнения общекадетской библиотеки при Ассоциации «Кадетское братство» полные комплекты выпусков журналов «Кадетская перекличка» и «Военная быль».

Мы намерены активно развивать наш издательский проект «Библиотека российского кадета», где, как я рассказывал на нашей встрече, готовы публиковать, в том числе, мемуары, воспоминания, литературные произведения кадет Российского зарубежья. Рассчитываем и на Ваше участие в этом проекте.

С нетерпением ожидаем встречи в Москве в сентябре 2007 года. Постараемся сделать Ваше пребывание интересным и приятным. 

Передайте мой привет и сердечный поклон братьям-кадетам – Ростиславу Колла-Мусин-Пушкину, Никите Корсакову, Петру Колычеву, Владимиру Янушевскому и другим.

Обнимаю,

Ваш почти родственник  Алексей Шишков

Мать А.Д. Шмемана, Анна Тихоновна, была из старинного дворянского рода Шишковых, поэтому сам Шмеман в шутку называл Алешу «родственником».

В сентябре 2007 года  Андрей Дмитриевич приезжал в Москву, навестил он и штаб-квартиру «Кадетского братства» и был немало удивлен и доволен, увидев там занимающие всю стену портреты великих русских полководцев и флотоводцев – Нахимова, Суворова, Ушакова, многочисленные реликвии кадетского движения…

До самой своей смерти Алеша поддерживал отношения с живущими за рубежом братьями-кадетами, как они называли друг друга, – Иосифом Захариадисом из Греции, Фридрихом Золотковским из Германии, Красином Химирски из Болгарии, Вячеславом Львовичем Тамаркиным из Израиля (мы были у него в гостях в Тель-Авиве во время нашей поездки по Святым местам)…  Девизом Международной ассоциации, которой Алексей много лет фактически руководил, хотя всегда числился первым заместителем председателя, были слова: «Рассеяны, но не расторгнуты!» 

Увы, сегодня ни А.Д. Шмемана, ни А.Б. Легкова-Ситникова уже нет в живых. Не стало и самого Алеши… Но собрав рассеянных по всему свету русских кадет, он и его соратники по работе в Международной ассоциации «Кадетское братство» сделали, по-моему, великое дело. И я очень надеюсь, что оно будет продолжено.

А несколько лет назад Алеша занялся, наконец, и тем, чем давно мечтал заняться, да времени не хватало, – историей своей семьи. И начал с восстановления полной биографии отца. При жизни Николая Николаевича, а он умер в 1974 году, когда Алексей был еще довольно молодым человеком и только начинал служить в КГБ, он не успел как следует расспросить его обо всем. Решив восполнить это пробел, обратился в архивы Полтавы, откуда отец был родом, и Армавира, где началась его революционная и боевая деятельность, а главное – в Центральный архив Министерства обороны России. Сам потом не раз выезжал в Подольск, где расположен этот архив. Поиски увенчались успехом, как и все, за что брался Алеша. В 2012 году он получил на руки увесистый том, в котором собраны и аккуратно переплетены ксерокопии всех документов, хранящихся в ЦА Минобороны, где так или иначе упоминается Н.Н. Шишков. Это личное дело отца, приказы командиров боевых частей о назначениях его на ту или иную должность, журналы боевых действий дивизий, в которых он служил в годы Великой Отечественной войны, указы о награждениях и т.д.

Уникальная книга! Как уникальна сама биография Алешиного отца, родившегося в конце XIX века (1895 г.). Участник революционной деятельности, политкаторжанин, бежавший из Минусинского края и вновь арестованный, член большевистской партии с 1918 года, организатор партизанского отряда в Армавире, делегат съезда Советов Северного Кавказа, где он был избран членом президиума ЦИК Северо-Кавказской республики, участник гражданской войны в составе 33-й Кубанской дивизии, командир 1-й кавалерийской бригады, получивший в ходе боев ранения и контузию… Из наиболее интересных фактов жизни Н.Н. Шишкова упомяну еще его встречу с В.И. Лениным в 1919 году в Москве и назначение в 1920-м начальником укрепрайона и военным комиссаром Черноморского побережья с дислокацией в г. Сочи, где спустя ровно 70 лет стал руководителем Службы безопасности его сын Алексей Шишков. Символическое совпадение, о котором Алеша узнал, только когда сам оказался в Сочи (и, как всегда, углубился в историю). Портрет отца, относящийся к тому периоду, можно увидеть сегодня в экспозиции Музея истории города-курорта Сочи.

До войны Н.Н. Шишков занимал целый ряд руководящих должностей, говоря языком того времени, «на стройках социализма», был, например, уполномоченным ВСНХ по Сибири, замначальника Северо-Никельстроя, управляющим Северо-Кавказским текстильным центром в Краснодаре, директором республиканского треста редких металлов в Казахстане и т.д.

С начала Великой Отечественной войны Николай Николаевич (уже немолодой к тому времени человек) – на фронте, в качестве помощника командира по материально-техническому снабжению 1278-го стрелкового полка 391-й стрелковой дивизии. Завершал же войну гвардии подполковником, заместителем командира по тылу 128-го гвардейского стрелкового  корпуса противовоздушной обороны. Награжден орденом Отечественной войны I степени (1944 г.), медалями «За боевые заслуги», «За Победу над Германией» и др. Как я уже говорила, в день Победы, 9 мая 1945 года, ему исполнилось ровно 50 лет. После демобилизации из армии он еще много лет работал – опять же на руководящих должностях, а совсем уж в преклонные годы занимался общественной деятельностью в краевом Совете ветеранов партии, войны и труда.

Не парадокс ли это? Отец был истовым коммунистом, а сын (сам, между прочим, чекист) так трепетно относился к истории Белого движения и русской эмиграции, истории кадетских  корпусов за границей, дружил со многими эмигрантами… В сербском городе Белая Церковь, где после революции существовал Первый русский кадетский корпус имени великого князя Константина Константиновича, в 2006 году была открыта площадь Русских кадет. Одним из инициаторов и участников этой акции был Алексей Шишков.

Никакого парадокса на самом деле нет. Алексей понимал и воспринимал Историю как глобальный процесс, как единую картину мира, из которой невозможно изъять, выбросить ни одного фрагмента. Эта цельность делала само его мировоззрение внятным и устойчивым, не подверженным никаким конъюнктурным колебаниям. Да и сам он был человеком цельным, недаром, прощаясь с ним в сентябре 2016 года, многие называли его «глыбой» – конечно же, не только за рост и крупное телосложение, а прежде всего за широту и  масштабность мышления, за недюжинные интеллектуальные и организаторские способности.

Они похожи – отец и сын. Так же, как Николай Николаевич, Алексей всю жизнь – в гуще людей и событий, только события и люди – другие. И так же, как отец, всегда – лидер и командир.

Об этом – отдельный разговор. 

предыдущая новость | следующая новость