Погребной П.

Минское СВУ

220030. г. Минск, ул. Энгельса, 12-29

Скажем откровенно. Суворовские училища “перестраивались” неоднократно. Но за время работы в них с 1949 года не припомню случая, когда бы нас спрашивали о чем-либо по данному вопросу. Способ решения важнейших проблем суворовских училищ, предложенный авторами известных статей, не вселяет особых надежд. Пишу потому, что втайне рассчитываю: в дальнейший ход изучения и решения этих проблем будут внесены значительные коррективы.

Начнем с напоминания о том, что любой вопрос должен решаться научно, а тем более вопрос государственной важности, каким, несомненно, является “суворовский”.

А между тем методология его исследования, избранная авторами, далеко не научная уже потому, что общественное мнение не может быть определяющей основой научности. Оно образуется из субъективных впечатлений, мнений отдельных людей и каждое из них требует объективной проверки. В противном случае количество субъективного не даст качественного, т.е. объективного результата. В истории науки и в практике человечества множество примеров того, что даже мнение абсолютного большинства было ошибочным, потому что не было научным, а мнение единиц ли небольшой группы людей было единственно правильным, так как исходило из науки. Образно говоря, н, Коперник был прав, хотя и “восстал он против мнений света”, а вернее – тьмы. Наконец, в военных да и в других научно-исследовательских институтах хорошо известны научные принципы изучения, анализа и обобщения общественного мнения, а между тем авторы их не соблюдают. Возьмем, к примеру, главный из поднятых вопросов: нужны ли суворовские училища, быть им или не быть? Разве он может быть решен правильно на основе личностных мнений?

Видимо, абсолютное большинство ветеранов СВУ, которые, как и я, отдали этим училищам всю свою жизнь, влюблены в них по-прежнему юношески пылко и осознано глубоко, выскажется за сохранение и умножение числа этих учебных заведений. Но в этом ли научная гарантия решения? Скорее наоборот. С научной же точки зрения вопрос этот имеет две стороны: количественную и качественную.

Количественная. Её надлежит изучить в масштабе всей страны: если военкоматы успешно решают задачу обеспечения военно-учебных заведений необходимым количеством абитуриентов, то дорогостоящие суворовские училища, несмотря на нашу любовь к ним, объективно не нужны как средство обеспечения некоторого количества таких абитуриентов; если же у военкоматов нет такой реальной возможности и в той мере, в какой её нет, суворовские училища объективно необходимы, а их количество должно определяться средней величиной числа недостающих абитуриентов.

Например, в г. Минске говорят, что военкоматы испытывают большие и все возрастающие затруднения по данному вопросу. Если это так по всей стране, то этот факт есть серьезный сигнал о слабости нашей работы по военно-патриотическому воспитанию молодежи. Как утверждает т. Студеникин, у мальчишек до восьмого класса включительно (времени поступления в суворовские училища) наблюдается массовое желание видеть алые погоны. Что же происходит с парнишками всего за два года, если ко времени призыва в военкомат среди них оказывается недостаточно желающих возложить на свои плечи погоны офицерские?

Рассеивается юношеская романтика “алых парусов”, и побеждают свойственные сегодня столь многим делячество и расчетливость (от “рассчитывать”? или от “расчет” ?) по принципу – “офицер-профессия доходная, но уж очень трудная”?

Повторяем: если все это так (а кто-то не должен научно исследовать данное явление!), то налицо еще одна болезнь нашего общества, и надо ли доказывать, что изживать надо саму болезнь. И тогда суворовские училища станут не нужны с количественной стороны.

Но ведь не менее важна и качественная сторона проблемы: обеспечивают ли суворовские училища должное качество подготовки своих питомцев к воинской службе в офицерском звании? И разве можно решить этот вопрос правильно на основе мнений пусть и многих людей?

Работники суворовских училищ могут назвать многочисленные фамилии своих питомцев, которыми они гордятся по праву. Но ведь нет оснований не верить и полковнику И. Тарасову: “Мои личные наблюдения показали, что редко становились хорошими начальниками бывшие нахимовцы”. Тем более, что и во многих воинских частях такие мнения встречаются весьма нередко. Мною лично хранится множество писем от замечательных советских офицеров, выпускников родного Минского СВУ.

Вот и поди разберись. А чтобы разобраться, и при том научно, надо исследовать, по крайней мере, следующие вопросы: Как велик процент “отсева” суворовцев уже при поступлении в курсантские училища? Как много их заканчивает эти училища? Сколько многие офицеры-суворовцы сохраняют верность своей профессии на многие годы и сколько уходит из войск на различных уровнях сроков службы? Превосходят ли офицеры из суворовцев по своим всесторонним качествам офицеров, выросших на основе общеобразовательной школы, и если да, то в какой мере? И здесь тоже нужны не примеры, потому что и школы гордятся многими своими выпускниками с офицерскими погонами.

Только исследовав эти и другие вопросы, можно объективно определить “рентабельность” подготовки будущих офицеров посредством суворовских училищ. Мне известно, что, например, в авиации ученые самым тщательным образом изучают, сколько лет должен прослужить военный летчик и как обеспечить его работоспособность в течение этого срока, чтобы окупались расходы на его подготовку.

Среди других аргументов в пользу сохранения и увеличения количества суворовских училищ нередко выдвигается вопрос о сиротах.

Да, безотцовщина – одна из жгучих и горьких забот наших. И все мы глубоко сочувствуем этим ребятам, обездоленным нравственной непорядочностью взрослых. А работники СВУ стараются всемерно заменить мальчишкам тех, кого и заменить, как известно, невозможно.

Но взглянем на проблему объемнее и не только через призму сердечных чувств. Ведь неумолимо возникает ряд вопросов:

Сколько же суворовских училищ понадобится, чтобы решить проблему сиротства хотя бы частично?

А тогда почему остальные ребята-сироты должны воспитываться в других учреждениях, созданных в нашей стране?

Наконец, как быть в таком случае с сиротами-девочками, которые обездолены не в меньшей степени?

И поскольку суворовские училища не решат проблему сиротства, то:

• вопрос о существовании их не может решаться в этой связи;
• заодно становится очевидным, что льготы сиротам должны предоставляться в настоящее время только при других равных данных; доминировать при отборе должны степень подготовленности абитуриента и пригодности его к офицерской службе.

Между тем во все суворовские училища ежегодно принимается немало ребят, заведомо непригодных для профессиональной службы в войсках, что подтверждается последующим развитием событий. А ведь единственная задача суворовских училищ есть подготовка воспитанников к службе в офицерском звании.

Теперь о совершенствовании отбора и приема в СВУ. Полагаем, что научная проверка подтвердит тревоги многих читателей, что главным недостатком, даже пороком, здесь является “мощное давление” чиновной бюрократии всех видов и рангов. Процесс преодоления бюрократизма и бюрократии во всех областях, как показывает ход борьбы в течение последних лет, - процесс сложный и небыстрый, но только на этом пути можно установить социальную справедливость в том числе и по вопросу приема в суворовские. Без этого осуществление, например, предложения т. Рябого о предоставлении школе решающей роли при отборе в училища привело бы к тому, что изменится объект “мощного давления”. За пределами же последнего сложившаяся за многие годы система обеспечивает хорошее качество отбора и приема, хотя совершенствовать её составные части, конечно, необходимо и впредь. Убедиться в этом несложно: обобщенные по всем СВУ данные подтвердят хорошую подготовку всех, кто поступил не на “льготных условиях” или под “мощным давлением”. Если только какие-нибудь силы не помешают получить такие объективные сведения.

Наконец, о сроках обучения. Здесь и подавно нельзя руководствоваться индивидуальными мнениями пусть даже многих людей. Я, к приему, начал работать в суворовском ещё при наличии младшего и старшего приготовительного классов и семилетнего срока обучения; работал при семилетнем и трехлетнем сроках, работаю в условиях двухлетнего. Но имею ли я только на основе личного опыта право утверждать какой из сроков оптимальный? Ведь при любом варианте будет много “но”, которые нельзя опровергнуть “с потолка”.

Что, например, скажет детская и военная психология: не приводит ли семилетний срок обучения к тому, что к его исходу многие ребята захотят “демобилизоваться”, потому что, несмотря ни на какие старания, педколлективы не могут заменить семью, “ноша жизни” в училище – не легкая ноша, а возлагаем мы её на психологически ещё не окрепших ребят.

Видимо, необходимо считаться и со сроками обучения в общеобразовательной школе. Вряд ли разрыв в сроках может составлять больше одного года. В противном случае надо научно предвидеть последствия такого шага…

Прочитав, кто-то, возможно, скажет: “Не мнения – одни сомнения. И это в итоге сорока лет работы в СВУ?!” Вот именно: столько лет жизни и труда под сенью алых погон – это ли не опасный источник субъективного решения обсуждаемых вопросов. А стране нужны научные рекомендации. Без них решения о суворовских училищах даже на самом высоком уровне будут субъективистскими, волюнтаристскими, как то уже не раз бывало. Хотелось бы знать, что думает об этом многочисленная армия докторов и кандидатов наук военных и невоенных институтов? Говорят, их буквально “заедает” мелкотемье или полное бесплодие. А здесь такое благодатное, общественно-полезное поле деятельности.